...обречённый на вечную горечь утраты и вечное счастье быть собой (М. и С. Дяченко)
итак.
я поучаствовал в первом туре Расписной Грелки.
впервые в жизни после тяжкого опыта с рецензорами НП меня дёрнуло вешать на какой-либо конкурс свои произведения (ещё и написанные специально для).
хорошо поучаствовал. даже до второго тура не добрался, при трёх-то текстах.
под морем прячу тексты, картинки (по картинкам надо было тексты эти писать, по одной либо нескольким одного автора) и камменты, которые долго собирал по жжшному сообществу.
осенняя кошка
ОСЕННЯЯ КОШКА
(романтическая баллада в современном антураже)
Сумрак. Вечер. Пустырь. Одиночество.
Лишь большие дома вдали.
Я сижу. Ничего уж не хочется.
Бьёт прохлада промёрзшей земли.
Скоро полночь. Туман. Обида.
И, конечно, опять простужусь…
Как же глупо всё. Предал… выдал…
Как же глупо. Пока держусь.
Чашкой чая сейчас бы согреться,
На коленях свернуться клубком…
На коленях… твоих… как в детстве…
Чтобы чувствовать дом. Свой дом.
Стать бы кошкою мне. Послушать,
Как мяучет во мгле туман.
Посмотреть бы из мглы на души,
Распознать бы взглядом обман!..
Взглядом мысль узреть. Кошачьим.
И обиду – в туман, в печаль!..
Ну зачем же мы чувства прячем?..
Ну и где же мой крепкий чай?!
Дома ты. Здесь пустырь и осень.
Дома нет. Больше нет тебя.
Только горю – милости просим!
Лучше кошкою стану я!..
Я встаю. И – к ближайшему дому.
Супермаркет. Дорога. Ночь.
Слышу – где-то раскаты грома.
Эй! Домой! Поскорее прочь!
Только дождь… он вдали, за лесом.
Этот дождь… он не там, где свет.
Захожу в магазин. Там тесно,
Нет иголок, лишь только бред…
Нахожу на прилавке нитки,
А иголки прошу, молю…
Продавщица с мягкой улыбкой
Шепчет в трубку «Алло?.. Люблю!»
Что-то мне ты не очень рада…
Но иголка уже нашлась!
Забираю из рук. Расплата.
В смену наговорится всласть…
Снова осень, пустырь, одиночество.
Вновь обида вокруг и грусть.
Только кошкою стать мне хочется!..
А не стану – так ну и пусть.
Листик в руку. Другой. И снова лист.
Рыжей ниткой. Гирлянда? Нет…
Я шепчу мяучащим голосом,
А из окон всё льётся свет…
Вот и хвостик, сплетённый мастерски.
Вот и ушки, вот голова.
Мои листики… мои праздники…
Забываю твои слова.
Я смогу. Я ведь стану кошкою!
Не домашней, не просто так!
Прочитаю все мысли сложные,
Унесу всю печаль во мрак!
За тобой ходить буду призраком,
За тобою бродить, как тень!
Уносить все терзанья с мыслями
Неусыпно – и в ночь, и в день!
Ты узнаешь, но будет поздно уж.
Ты узнаешь… но я уйду.
…А за мною лес смотрит соснами.
Нету листьев? И здесь найду!
Собираю последнюю падаль,
С укоризной – деревьев взгляд.
Больше мне ничего не надо.
Лишь дома на меня глядят.
Листья – падаль! Кошка – бессмертная.
Листья – падаль, а слёзы – ложь.
Я не буду кошкою верною.
Всё равно меня не поймёшь.
Кошка – призрак, не труп любви моей.
Кошка – это всего лишь я…
Листья все мои тайны выдали.
Листья сделали мне меня.
Капли с неба. Туман. Трагедия?
Нет, всего лишь абсурд, обман.
Нет, всего лишь трагикомедия…
Этот вечер осенью пьян.
Этот вечер пьян моей кошкою,
Этот вечер пьянеет мной.
Эх, достать бы покоя немножко мне,
Не бежать опять за тобой!
Кап! Кап-кап! Давно уже капает.
Кошка слышит! Да, слышит дождь!
Закрывает мне уши лапами,
Пробивает по телу дрожь…
«Где глаза?». Где глаза, котёночек?
Ты не видишь дождинки, друг?
Вот под дубом лежит желудёночек!
Вот второй… Видишь мглу вокруг?
Тяжело протыкать иголкою,
Тяжело пришивать к тебе.
Как иголка ты, кошка, колкая.
Заберу я тебя себе.
Я не стану, пожалуй, кошкою.
Будет кошка другом моим.
Только слёзы капают дождиком.
Лишь туман – мой печальный мим.
Ты глазами глядишь желудиными,
Как домашняя. Нет, постой!
Ты – загадочная. Единая.
Ты – сакральный дружочек мой.
Побежали! Скорее спрячемся!
Побежали! Бежим со мной!
Хмурый дождь мне о чём-то плачется,
Не могу этот слышать вой!
Вот подъезд. Спит консьержка в будочке.
Снова заперт центральный вход.
Ключ от чёрного? Я без сумочки…
Он в кармане! Бегу в обход!
Кошка – тенью за мной, как, думалось,
За тобою буду бежать.
Кошка – осень! Зачем я сунулась
В эту листьев жестокую рать?
Кошка, милая, дань осенняя!
Кошка, милая, мне – домой!
Ты укройся под дерева сенью,
Не иди, не беги со мной!
Я – в подъезд. Кошка же – на дерево.
Что ж, с него ведь упала ты!
Лифт молчит. Только слышу пение
Я дождя. И мурчат коты…
Стоп! Ведь это ты там, на улице!
Я – на лестницу. Тише? Нет.
Я бегу. Мне ступеньки хмурятся.
Кошка-осень мяучет? Бред!
Не живая! (Всё верно, дохлая.
Листья мёртвые, и она…)
Убиваю мысли усохлые.
Это просто обрывки сна.
Дверь квартиры. Где ты? Темно вокруг.
Открываю. Там – пустота…
Ты ушёл от меня, любимый друг.
Лишь оставил мне… что? Кота?
Ты! Опять! Твои листья рыжие!
Это козни, осень, твои!
Ветви дерева где-то движутся,
Где-то светят во мглу огни…
Я бегу. Я включаю радио.
Нет приёма, приём помех.
Только кошка! Скорее! Взять её!
Но мяучет победно смех!
Телевизор? Нет телевизора.
А, компьютер! Ура! Включу!
На заставке флажочки движутся…
Я молчу? Нет, уже кричу!
Уходи, уходи, осенняя!
Дай покоя, покоя мне!
Только слышно мяучье пение,
Только дождь всё летит в окне!
Загружаю страницу. Паника.
Кто-то должен быть здесь живой?
Только то озаряет знание,
Что лишь кошка осталась со мной…
Дай покоя, осенняя кошка!
Дай покоя совсем немножко!
Дай покоя хоть до зари!..
Кошка рыжим огнём горит.
Дай мне утро! Зажги мне свет!
«Мяу-мур… нет, мур-мяу, нет!»
Эй, оставь! Отпусти, пусти!
Помоги мне рассвет найти!..
Знак за знаком ввожу. Ищу живых.
Только снова «abоut:blank»…
Загружаю. И жму. Ведь так много их!..
Только сброс, только сбой и хлам.
Только кошка залезла на руки,
Грозно ластится осень ко мне.
Не могу пережить эти муки!
Я домой хочу! Я – к тебе!
Снова «дабл ю, дабл ю, дабл ю»…
Но мой браузер – окна домов.
Но строка моя – вывески главного
Магазина города снов… (работа №038а)
Я ведь сплю. Сплю, а кошка снится мне.
Я проснусь, и обнимешь ты.
Почему же так долго длится сон?..
Листья осени – не цветы…
Листья осень слишком мёртвые,
Очень мёртвые, чересчур.
Улетают все перелётные,
Все крестьяне крестятся «Чур!»,
Все дороги стелятся листьями,
Все дороги ведут в рыжий ад…
И, мерцая чёрными искрами,
Глазки осени хищно глядят…
449. ОСЕННЯЯ КОШКА.
Сразу же – несомненный плюс: совершенно ясно, к какому рисунку относится
)
В остальном – проба пера, да. Несомненные бонусы вам, автор, за решительное участие в формате, на который мало кто
(кроме Каганова, как помнится) решается. Но это – «и только», увы.
Осенняя кошка
Поэма. Ночь-прочь, грусть-пусть, молю-люблю, день-тень, трагедия-трагикомедия, я-меня, мной-тобой и т.д.
449. ==== Осенняя кошка ======= По иллюстрации 038a ====
Начало и до середины – атмосферно и проникновенно. Дальше ком. Падаль, листья, кошка, иглы… Не смог заставить себя распутать хитросплетения мыслей...
Концовка неплохая.
Осенняя кошка - «Загружаю. И жму. Ведь так много их!.. Только сброс, только сбой и хлам.» - Самокритично. Пожалуй, у №1 трава была хуже. Он хоть потуг рифмовать свой бред не делал… №1 – радуйтесь, нашёлся кто-то хуже вас!
ОСЕННЯЯ КОШКА
"Не живая! (Всё верно, дохлая.
Листья мёртвые, и она…)
Убиваю мысли усохлые.
Это просто обрывки сна."
Это четверостишье я выучу наизусть!
"Листья осень слишком мёртвые,
Очень мёртвые, чересчур.
Улетают все перелётные,
Все крестьяне крестятся «Чур!»"
А это четверостишье принесу друзьям-музыкантам и попрошу положить на музыку.
"Осенняя кошка" - Ночь, улица, фонарь… ой, нет, я ж не про то… спасибо за "только слышно мяучье пенье"
Две вещи несовместные
ДВЕ ВЕЩИ НЕСОВМЕСТНЫЕ
- Слава? Что ты здесь делаешь?
Я стараюсь сдерживать эмоции в надежде не забыть о том, что Слава и я – «две вещи несовместные». Это сказала мама, ещё когда мы учились в пятом классе.
«- Я люблю Славу! – Женечка, пойми меня…»
Понять было нетрудно. Трудно было сделать. Особенно в шестом, когда классная, она же учительница литературы, всерьёз обеспокоенная тем, что её любимые отличники Слава и Женя, которые всегда выступали с докладами в паре, внезапно отсели друг от друга («Кошмар, Женя теперь сидит с Ритой! Женя – и вдруг с этой ужасной двоечницей Ритой! А Слава вообще с выскочкой Олей, которая ну никак не гуманитарий!»), насильственным методом посадила нас за одну парту.
Мы дулись. Точнее, я. Славе не хотелось дуться. Славе хотелось дружить. Славина мама редко бывала дома, и Славе некогда было говорить ей «Мама, я люблю Женю». Да мама никогда и не сказала бы «Славочка, пойми меня!». Мама сказала бы: «Что за глупости! Думай об уроках, чадо!».
Ритка, с которой мы сели за одну парту в конце пятого класса, говорила мне: «Женька, мне, конечно, приятно с тобой сидеть, и всё такое, да и списать ты всегда даёшь, но мне всё-таки кажется, что ваши со Славкой отношения нельзя менять на любовь к маме. Мама – она всё-таки не выборная, она своя, на неё можно и забить.» Моему ужасу после её подобных тирад не было границ, а в классном журнале против моей фамилии одна за другой появлялись двойки. Пожалуй, это послужило ещё одной причиной для Аделины Ивановны (у нас её прозвали Адреналиной Ивановной за дикий, бешеный характер и неиссякаемую энергию) счесть, что Маргарита Кривенкова на меня плохо влияет. Оно-то да, влияла Ритка плохо… но со Славой было ещё хуже.
«- Женька-а-а… - Что тебе надо? – Женька, я тебя люблю. – Слава, у нас математика. – Вот-вот, математику я не люблю – тебя люблю. – Слава, оставь меня в покое, я слушаю учительницу. – Женечка, что ты с нами делаешь? – Слава, я не хочу с тобой разговаривать на уроке. – Так поговорим на перемене! – Слава, я вообще не хочу с тобой разговаривать. – Женьчик, зачем ты так? – Слава, отстань.» И третий голос, Оли: «Валентина Олеговна, а Слава и Женя разговаривают!» И четвёртый, математички: «Слава и Женя, встаньте!».
Оля была отборной стервой, из тех, которые за престиж душу продадут. Ей нравилось сидеть со Славой, потому что это давало гарантию превосходных сочинений – открытой Славиной душе хотелось помочь каждому. То, что меня посадили обратно к Славе, было для Оли Таганцевой истым шоком.
« -Аделина Ивановна, посадите Славу ко мне обратно.
- Нет, Оля, со Славой будет сидеть Женя.
- Но они же ненавидят друг друга!
- Вот потому они и будут сидеть вместе. Всё. Разговор окончен.»
В начале седьмого класса Адреналина выставила жёсткое условие – или Слава и Женя мирятся к Новому году, или она обращается к нашим родителям. Реакция Славы была незамедлительной.
«- Женька, давай помиримся!
- Отстань, не хочу.
- Жень, пожалуйста...»
Мне хотелось. На самом-то деле, мне очень хотелось помириться со Славой. Вот только этого уж совсем не хотела мама. Её вердикт был незамедлителен: «Если ты будешь продолжать общаться со Славой, я переведу тебя в другую школу!». Это меня не устраивало, в другую школу не хотелось. Но чуть было не пришлось. После предновогоднего родительского собрания в седьмом классе мама пришла домой злая, как дворовая собака.
«- Я забираю документы.
- Что?!
- Аделина Ивановна настаивает на том, чтобы я помирила тебя со Славой. Говорит, ты от Славы ограждаешься. А ведь это и было моей целью! Что я ей скажу? Что посвятила два года жизни тому, чтобы оградить тебя от пагубного будущего?
- Мама…
- Да?!
- Почему такое будущее – пагубное?
- Женя! Потому что Слава – это Слава! Понимаешь? Это именно Слава! И Слава и ты – две вещи несовместные, несовместные, Женя!»
То же самое я повторяю себе и сейчас. Тогда мне пришлось умолять маму чуть ли не на коленях сделать мне подарок сразу на Новый год и на день рожденья (меня угораздило родиться в самом начале января) – не переводить меня в другую школу. «Да, да, Слава и я – две вещи несовместные, несовместные, я знаю!». Мама поддалась мне. А сегодня не поддамся себе я. Мы не виделись со Славой два года, с выпускного. И всё моё желание броситься Славе на шею – блеф, самовнушение, память детства. Я говорю, две вещи несовместные – значит, так оно и есть!
И всё же… Слава… где Слава из нашего детства? Куда пропал этот чудный человечек, с которым мы сидели за одной партой? Стильные чёрные брюки, ботинки, рубашка, стрижка – надо признать, чёрные волосы Славы и эта самая стрижка в тандеме смотрятся безумно элегантно – вот они-то как раз и есть две вещи совместные.
Что я могу сказать Славе сегодня, кроме «Что ты здесь делаешь?»!.. «Как ты отлично выглядишь!»? «Великолепная стрижка!»? «Очаровательный прикид!»? Или мне необходимо прослезиться а-ля «Слава, любовь всей моей жизни, за все два года нашей учёбы в разных универах мой взгляд ни разу не коснулся никого другого, только ты, только ты, ты, ты!»?.. Обидно до жути, что я не могу придумать достойной альтернативы.
- Гуляю, - улыбается Слава. – Это же общий парк.
- Ночью?
- …И общая ночь.
Меня передёрнуло. Сердце ёкнуло, сердце полетело куда-то вниз, в пятки. Общая ночь… Ночь выпускного… Тогда Адреналина говорила нам то же самое.
- Прекрасно выглядишь, - оценивающе глядит на меня Слава. – Великолепная стрижка! Классный прикид! Спортивно, ненавязчиво и со вкусом! И медальон добавляет блеску…
Общая ночь. Медальон добавляет блеску.
Я пугаюсь, поспешно прячу медальон за воротник. Но поздно – Славина рука перехватывает его.
- Всё тот же, так ведь, Женечка?
Всё тот же. Со Славиной детской фотографией, со Славой в первом классе.
Стыдно. Заливаюсь краской. Так было и тогда, на выпускном…
Мы не разговаривали в седьмом классе. Не разговаривали в восьмом. В девятом нам сделали профильные разделения, и мама направила меня в математический поток – специально, чтобы пореже сталкивать со Славой. Я и математика, как мне казалось, были две вещи куда более несовместные, чем я и Слава, но маме что-то объяснять было бесполезно.
В десятом мама отказалась за меня от иностранных языков. Пару раз в неделю английский – и всё, и с меня достаточно. Славу можно было увидеть во всех группах. В одиннадцатом обнаружилось, что я – полнейший языковый тупица. Ещё бы, пропустить столько уроков… В аттестате у меня оказалась позорная тройка по английскому. У меня! У гуманитария!
А Слава… Слава…
«Это будет общая ночь» - любила добавлять Адреналина Ивановна, когда речь заходила о выпускном. Ночь для всех, которая помирит врагов и сблизит друзей, где математики, лингвисты, филологи нашей школы будут праздновать вместе, вместе… все вместе…
Чёрно-белый наряд Славы убил меня наповал. Мне захотелось взяться за руку в чёрной перчатке, пройтись по красной дорожке к директору, вручающему аттестаты, вместе. Но мама, проследившая за тем, как я смотрю на Славу, хлопнула меня по руке. «Женя!».
Но как ни старалась мама, мы всё равно оказались наедине.
«- Медальон добавляет тебе блеску, - Славина улыбка сразила меня не меньше наряда. – А что в нём за фото?»
«- Не твоё дело!» - мы стояли на краю леса, точнее, городского леска неподалёку от места празднования. Мне хотелось сбежать туда, сбежать в лесок… сбежать вместе со Славой. Не от Славы, нет… вместе в эту общую ночь.
Но Славина рука в чёрной перчатке уже бесцеремонно тянется к медальону… Мама думает, что на этом фото – я, мы со Славой в детстве были очень похожи с одинаковыми «ёжиковыми» стрижками – оба тяжело переболели перед поступлением в школу. Но Славе ли не знать, кто на фото?
В два прыжка я отпрыгиваю в сторону леска. Слава ловчее и быстрее. Слава бесцеремонно ловит меня, пытаясь заглянуть в медальон. Но вдруг опускает голову на уровень моей шеи и… и вот Славины руки уже на моей талии, вот я уже не сопротивляюсь, а Слава открывает медальон губами… а потом открывает своим настойчивым языком мои губы…
Из кафе с пачкой сигарет в руках вышла мама.
Я никогда не забуду мамины глаза – пылающие, злые. Она буквально кинулась на нас – точнее, не на нас, а на Славу. Слава, испуганно попятившись к лесу, смотрит на неё большими-большими глазами. (работа 028b) Шаг… второй… бумм!!!
Наверное, мама убила бы Славу, если бы не этот выросший из земли корень и не сотрясение мозга об дерево. Если бы не Славина мама «Что с моим ребёнком?!», если бы не я «Мы не целовались… просто наряд подвёл… столкнулись и стали падать… как ты могла такое подумать?!» - кто его знает, что бы было… А так – разные университеты, разные факультеты… и вот – два года позади. Два года ночных кошмаров – мне снится Слава с большими перепуганными глазами…
А вот теперь Славины глаза смотрят на меня. А Славины руки опускают меня на скамейку, сажают ровно и аккуратно. Слава ложится на скамейку, кладёт голову мне на колени, снизу вверх смотрит в глаза. (работа 028c)
- Я люблю тебя, Женя. Глупо от этого бежать столько лет. Скажи мне, что тогда побудило тебя уйти от меня?..
- Мама, Слава… - шепчу я еле слышно. – Она сказала…
- Что она сказала, что?..
- Что Слава и Женя – две вещи несовместные.
Слава молчит. Слава думает. В Славиных глазах – слёзы. Я всё отдам, чтобы осушить, осушить их…
- Слава! Как заставить перестать тебя плакать?
- Позволь мне забрать тебя от неё, - Слава шепчет так же тихо. – Позволь забрать тебя к себе.
Всё решено. Вещи собраны и уже перевезены к Славе – это же так просто сделать под носом у крепко спящей мамы. Мои документы аккуратно выкрадены у неё из комода. Её ребёнка, её давно уже совершеннолетнего ребёнка, похищают! Если бы она знала… Нам смешно, мы хихикаем, устанавливая осветительные лампы в моей комнате. Слава учится не на литературном факультете, как я думала – Слава занимается режиссурой, у Славы есть всё, что может пригодиться в подготовке «Третирования мамы-1».
Всё готово – осталось только дождаться, когда мама войдёт и увидит нас – обнажённых, в, как ей покажется, страшных масках, с причудливо тёмной кожей, - увидит и не узнает. (работа 028а)
- Интересно, она упадёт просто на пол или съедет по стенке? – хихикаю я.
- В любом случае, у неё будет, как и у меня, сотрясение мозга, - веселится Слава.
Но я внезапно встаю, выключаю приборы, одеваюсь.
- Пойдём!
- Куда, Женя? Куда?
- К тебе. Домой.
- А шоу с мамой?
- Не надо нам никакого шоу. Шоу всю жизнь устраивала нам мама, пытаясь дать понять, что мы – две вещи несовместные. А разве мы – вещи, чтобы так с ней не по-человечески поступать? Разве вещи?..
Слава молчит. Руки Всеславы, моей любимой подруги, крепко сжимают мои.
- Евгения… солнышко… прости меня. Ты – самая лучшая, самая светлая девушка из всех, каких я встречала в своей жизни…
И мы уходим. Уходим в новую жизнь, где никто больше никогда не скажет, что мы – две вещи несовместные.
5.Две вещи несовместные 464 — автор, верите, на 2-й странице стала понятна суть рассказа. Скучно.
464 "Две вещи несовместные"
Сюжет очень крепкий, и развязка простая и изящная. Или, может быть, я раньше такого не видела?
Хорошо! Во многом из-за финала, конечно - я уже готовился к тому, что Женя безо всяких объяснений переедет к своему
любимому Славе, и что, собственно, так не нравилось маме - так и останется неясным... и тут бац! и все встает на свои
места. Проглядел текст еще раз... а ведь намеки-то на то, в чем тут дело, в тексте стречаются, но едва заметные - для очень
внимательного читателя (не как я ) или как раз для перечитывающего. В общем, респект! Единственное - с иллюстрациями
косяки: первую я бы вообще посоветовал убрать (они либо испортит впечатление, либо окажется непонятной), что касается
второй... кто на скамейке-то лежит?..
Мелочи:
"Оля была отборной стервой" - прилагательное "отборная" применимо скорее к собирательным понятиям, а поскольку
"стерва" изначально значит "тухлятина", а это существительное как раз можно трактовать как собирательное, то именно в
этом значении фраза и читается. Так что была Оля отборной тухлятиной, и, видимо, тухлятина эта была свалена грудой
прямо за партой; понятно, почему Жене не хотелось с ней сидеть...
"истым шоком" - все-таки слово "истый" в его современном, имхо, здесь не вполне подходит по смыслу.
"чёрные волосы Славы и эта самая стрижка в тандеме смотрятся безумно элегантно" - и долго они учились работать в
тандеме? Зачем вообще это слово? Почему не просто "вместе" или "в сочетании"?
"«Слава, любовь всей моей жизни, за все два года нашей учёбы в разных универах мой взгляд ни разу не коснулся никого
другого»" - понятно, что героиня проговаривает это про себя с определенной иронией, но "взгляд не коснулся никого другого"
- это все же странно... с завязанными глазами она должна была ходить, что ли? И еще режет глаз "в разных универах" - до
просто "универа" обычно сокращают один определенный университет, тот, с которым человек в данный момент связан
максимально близко, так что можно не уточнять... а уж если разные - то "университеты"...
"Из кафе с пачкой сигарет в руках вышла мама" - это у кафе или у мамы была пачка сигарет в руках?
"Наверное, мама убила бы Славу, если бы не этот выросший из земли корень и не сотрясение мозга об дерево" - об Гоголя!!
Что, корень вырос прямо на глазах? разрядить ситуацию решил? А "сотрясение об..." - тоже сильно: обо что-то может быть
удар, но не сотясение. "Я тряхнул тряпкой о стену" - нравится? И все-таки "о дерево", а не "об дерево".
Помиритесь... поссорьтесь... детский сад какой-то, тем более что детям в большинстве своём наплевать, чего там требуют
от них родители.
А, ну всё понятно. Где-то после трети рассказа понятно.
Дочитывать скучно.
Честно говоря, не знаю, что и написать.
Но ведь нужно.
Автор ждет, возможно, даже волнуется.
Информирую: прочла.
Две вещи несовместимые. Про любовь, троготельно и много картинок. Я люблю много картинок – можно не читать что автор
написал а сразу, понятно. А тут сюжет такой захватывающий как, в комиксе: мама против, они любят, препятствия и все
такое. Романтика то же.
Кн и Хаос. О, про Бога Смерти и Битвы, и про Тьму, и Книгу, и Хаос. Эпично! Много больших букв это, говорит, что это
эпическая картина. Про «Прощай, Писец!». Видно что апокалипсис и всем писец и они поэтому прощаются.
НО
НО
Мысли – как тягучее, мокрое, скользкое варево. Они стягиваются – одна за другой, плетутся в беспрерывный комок боли, ужаса и страха, который атакует меня каждую секунду, каждый миг. Каждый час, каждый день. Мысли не отпускают меня. Мысли – во мне. Мысли – это я, и мне страшно осознавать, что я и есть эта тягучая, скользкая, наглая тягомотина.
Я терплю их. Каждое утро, поднимаясь вместе с солнцем, я сгоняю с себя мысли большим зарядом кофе. Вещи вокруг меня помогают мне абстрагироваться от мыслей, забыть о них – хоть совсем ненадолго. Я всё двигаюсь, двигаюсь, двигаюсь вперёд как могу, обвожу взглядом вещи – и погружаюсь в переживания старой куртки, старых теннисных тапочек, одряхлевшего диванчика «Алик» и полуразвалившейся стенки «Конвалия». Всё вокруг меня напоминает о том, что… что мысли, мысли, мысли, мысли.
У меня в углу стоит магнитофон «Весна». Чудо техники. Одноклассники хотели бы собираться у меня каждый день – послушать. Не каждый может позволить себе крутить кассеты, особенно те, что есть у меня – старые записи битлов, новая Мадонна… и тяжёлые-тяжёлые песни Цоя, Майка, Нау. Когда слушаешь их чужие мысли, забываешь о своих, о своих таких тяжёлых, таких буйных… и в то же время таких тягучих. Под Мадонну не забудешь… Я пускаю одноклассников в дом – нечасто, но хотя бы иногда, - мы пьём чего-нибудь (что кто принесёт), танцуем прямо в моей комнате, слушаем «Весну». Почему магнитофон называется «Весна»? Ведь весна – это освобождение, спасение от зимы, от суровой и невыносимой зимы… но уж никак не освобождение от мыслей.
Вещи вокруг меня, и особенно магнитофон, помогают забыть. Мне помогли бы забыть и одноклассники своей буйной толпой и своими бутылками… но, но, но. Всё время это НО. Это Никита Одинокий.
У него такая фамилия, что мне сразу представляются свечи, большая кровать под балдахином, наполовину зашторенные окна… и он. Он, в камзоле либо во фраке, он, в ореоле своих собственных мыслей… он. Слово «он» наоборот и образует его бесконечное «но»…
Никто не говорит, что он очень красив. Да, у него милые лохматые волосы, он носит классные кеды, и лицо его – действительно симпатично. Всем нравится Никита Одинокий, который весело называет себя Найком, всем нравится новенький мальчик из другого города, все хотели бы с ним дружить – да он и дружит со всеми. И я не сказала бы, что он не дружит со мной. Но он кажется мне действительно, по-настоящему одиноким, хоть, казалось бы, его естество противоречит его фамилии, как только может. Поэтому я и хочу быть с ним. Быть со светом его свечей, с большим письменным столом красного дерева и с ним, в его аккуратном… сюртуке. Быть с красивой, изящной древностью его души. И именно поэтому всякий раз, когда он приходит ко мне с остальными одноклассниками, мне хочется умереть – мысли атакуют меня куда сильнее, чем обычно.
Мои мысли – на редкость сумасшедшие существа. Они думают о разном. О том, что я никогда не стану кем-то или хотя бы чем-то, о том, что я так и останусь среди этих старых вещей, не пробравшись, не прорвавшись никуда, о том, что я некрасивая и неинтересная, о том, что одноклассники находят во мне лишь мой магнитофон, о том, что меня не любит никто. Мне больно, больно от каждой мысли, от каждой точечки… я в панике от штрихов мыслительной ручки. Мне страшно. Мне страшно, что при каждом приступе оптимизма, опровержении всех моих страхов, возникает НО. Если бы Найк не перешёл в наш класс, было бы легче… но он перешёл. Если бы я была более весёлой, общительной, компанейской, мне было бы легче с друзьями… но я не могу быть компанейской при Найке. Но! Но! Но! Мне кажется, что каждым своим «но!» я погоняю лошадь. Я – ямщик, вечно погоняющий лошадей! Но я не могу иначе! Но!..
Утром я выключаю магнитофон, натягиваю школьное платье с передником и иду туда, где мысли будут атаковать меня сильнее, чем обычно, чем всегда. Там, в школе, куда тяжелее не думать. Там нет тех вещей, в бытие которых можно погрузиться, там есть только одинаковые парты, одинаковые скамьи, одинаковые уроки, одинаковые одноклассники. И совсем ни с кем не одинаковый, но однокоренным взглядом Одинокий Найк. Тот, кто может убить меня одним своим взглядом.
Сегодня я не смогу больше этого терпеть. Невыносимо. Кроме мыслей, у меня есть ещё и чувства. Чувства – страшнее. Они не скользкие и не тягучие – они просто кажутся мне призраками давно ушедших людей, испытывавших такие же чувства когда-то. Мои родители развелись несколько лет назад, и о папе напоминает только магнитофон – его подарок. А ведь мама и папа испытывали друг к другу чувства, те самые страшные, призрачные чувства! Те самые, что испытывали до них дедушка и бабушка... но бабушка умерла первой. Но! Но! Опять НО! Это невыносимо – терпеть чувства, чувства, которые витают вокруг, чувства дедушки, чувства мамы. Они никуда не делись – просто какая-то часть их умерла, исчезла навеки – а вторая часть осталась, осталась и не отпускает.
Мне надо деть куда-то свои чувства, раз уж я не могу забыть хотя бы свои мысли. Я отдам их Найку. Отдам – и гори оно огнём! Всё равно мне, атакованной мыслями, уже нечего терять. Сегодня ночью я записала свои чувства на бумаге. Записала, как люблю его… НО не могу рассчитывать на его взаимные чувства. Потому что знаю – я не нужна ему. Я никогда не буду ему нужна.
Шесть уроков подряд я не могу решиться. Чувства атакуют меня, мысли скользят вокруг висков и не дают успокоиться. Перемена – одна, другая, третья… я не могу подойти к Найку. Решаюсь, когда звенит последний звонок и все разбегаются по домам. Решаюсь подойти.
- Найк? Задержись, пожалуйста, на минуточку. Мне надо кое-что тебе отдать. Наедине.
Он удивляется, но безропотно садится на подоконник, думая, вероятно, о кассете Насти Полевой, которую взял у двоюродного брата, чтобы послушать у меня. Ха, не дождётся! Мысли, которые «Нау» вкладывают в голос Насти, иногда бывают тяжелее моих собственных. Я не в силах отдать ему запись.
- Я слушаю тебя, - говорит он, поудобнее опираясь ногами о мою парту.
- Найк, - шепчу я и чувствую, как краснею, - вот, возьми мои чувства. (работа 040а)
Он смотрит на меня широко раскрытыми глазами, берёт свёрнутый в несколько раз листик. Взглянув на его лицо, читающее первые строки моего послания, я внезапно разворачиваюсь и, позабыв о своих вещах (немыслимый кошмар, ведь обычно вещи помогают мне забыть!), бегу, бегу подальше от школы…
Я знаю, что на самом деле я сижу посреди заваленной грязной посудой кухни и убиваю свои мысли, свои чувства, свой страх, свою панику едой, едой, едой… что холодильник возмущённо пищит и светится, незакрытый мною. Я прекрасно знаю это. Но (НО!) – это не так.
Я просто сижу в холодильнике. Сижу в холодильнике с чашкой горячего кофе и пытаюсь согреться. Но я никогда не согреюсь, ведь в этом холодильнике я, в первую очередь, замораживаю свои мысли, свои чувства.
Вокруг меня – свалка, отчаянная свалка вещей. Вещи, сыгравшие свою роль, вещи, на замену которых никогда не хватит денег. Вещи – всё та же старая куртка, всё те же старые теннисные тапочки. Всё та же моя ничтожность. Всё та же моя боль. И всё те же мои мысли летят надо мной кровожадными птицами…(работа 040b)
Свалка страшна, но мои мысли страшнее. Мысли – скользкая штука. Мысли когда-нибудь убьют меня, а чувства сделают таким же призраком, как и они сами. Мысли уничтожат моё тело, а чувства искоренят душу. Мне страшно. Мне страшно. Мне страшно…
Я знаю, что заморожу себя заживо в этом холодильнике. Голова кружится, мне холодно. Голос разума в голове шепчет, что я просто сижу у раскрытого холодильника, потому и холодно, что я просто потерялась в сумбуре… но это не так. НО! Это не так! Найк, Найк, где ты?!
Звонок! Звонок в дверь! Звонок в мою дверь! Это, может быть, дедушка пришёл с работы, а может, мама. А может, это Найк. Может, он догнал меня. Может, он скажет «Я люблю тебя», а может «Прости, давай останемся друзьями». Даже если он скажет «Люблю», остаётся бесспорное НО – мои мысли. Они не дадут мне в это поверить.
Я по-прежнему сижу в холодильнике. Даже когда встаю и иду к двери. Даже когда проворачиваю замок.
Я уже открываю дверь. Но я… но я сижу в холодильнике.
Дверь открыта, НО…
38. НО (493)
и мне страшно осознавать, что я и есть эта тягучая, скользкая, наглая тягомотина.
__Автор, не отождествляйте себя с текстом
я сгоняю с себя мысли большим зарядом кофе.
__Нескафе-мыслегонное...
У него такая фамилия, что мне сразу представляются свечи, большая кровать под балдахином, наполовину зашторенные
окна… и он.
__Хотел сказать "фтопку", но увидел чуть дальше:
Никто не говорит, что он очень красив. Да, у него милые лохматые волосы, он носит классные кеды, и лицо его –
действительно симпатично.
__Вот теперь - фтопку, прямо в тренировочном костюме и на диванчике "Алик".
У меня куча вопросов к этой иллюстрации иллюстрации. Именно из-за того, что это чья-то память - личная и аутичная.
Именно потому, что друзья советовали мне писать по этой иллюстрации. "Мысли, которые «Нау» вкладывают в голос Насти"
меня убивают, автор. Сложно всё и мрачно. Анимэ первого порядка.
493.==== НО ====
==== По иллюстрации 040b ====
Мрачно, грустно и необоснованно. Героине не из-за чего страдать, проблемы ее надуманы и преувеличены. Единственные
естественные моменты - печаль из-за развода родителей и смерти бабушки. Это да, это из жизни. Остальное лечится
длительным прогулками на свежем воздухе, разнообразным питанием и физическими упражнениями. Чтобы мысли не
мешали жизнью наслаждаться.
"Мысли – как тягучее, мокрое, скользкое варево". Если варево будет сухое - пригорит.
"...там есть только одинаковые парты, одинаковые скамьи". Речь точно об обычной школе идет? Судя по кассетам героини,
время действия вполне определенное. Какие скамьи?
НО - напомнило ЖЖ одного моего друга... мрачномрачномрачно. В конце слишком много холодильника и будто бы он
притянут за уши, чтоб соответствовать картинке... а слово дурацкое на самом деле. Но по стилю понравилось. готично, но
болше ничего. только депрессия
Хотя картинка "девочка с менструацией в душе" которую сегодня взял у этого друга намного больше подходит рассказу...
Мысли не отпускают меня - и действительно, это так странно - думать. А уж если делать это так часто, все время.... Не нужно,
мозг сточится еще раньше пенсии! Остановитесь, сударыня!
о том, что… что мысли, мысли, мысли, мысли - два раза повторяют для идиотов, три - для особенно талантливых. А четыре
раза зачем? Я конечно, понимаю, автор, если бы я все время думал как вы, не переставая, то, должно быть, тоже смотрел
на окружающих свысока, НО... Но все же как-то это некрасиво =)
Но! Но! Но! Мне кажется, что каждым своим «но!» я погоняю лошадь. - а мне думается, что читателей
Знаете, автор, рассказ спасла только фраза "но, я сижу в холодильнике". Тут я начал смеяться. Я-то, наивный, решил, что Вы
это все всерьез, а это шутка была!
Но...
Автор, на мой взгляд, рассказ Вам немного не удался. Да и нет тут рассказа, если уж на то пошло. Да и все это пОшло, если
уж быть откровенным.
Ликую с Вами! (с)
А теперь я жду от тех, кто действительно прочёл хоть один из этих текстов, высказать свои рецензии и согласиться либо не согласиться с авторами.
я поучаствовал в первом туре Расписной Грелки.
впервые в жизни после тяжкого опыта с рецензорами НП меня дёрнуло вешать на какой-либо конкурс свои произведения (ещё и написанные специально для).
хорошо поучаствовал. даже до второго тура не добрался, при трёх-то текстах.
под морем прячу тексты, картинки (по картинкам надо было тексты эти писать, по одной либо нескольким одного автора) и камменты, которые долго собирал по жжшному сообществу.
осенняя кошка
ОСЕННЯЯ КОШКА
(романтическая баллада в современном антураже)
Сумрак. Вечер. Пустырь. Одиночество.
Лишь большие дома вдали.
Я сижу. Ничего уж не хочется.
Бьёт прохлада промёрзшей земли.
Скоро полночь. Туман. Обида.
И, конечно, опять простужусь…
Как же глупо всё. Предал… выдал…
Как же глупо. Пока держусь.
Чашкой чая сейчас бы согреться,
На коленях свернуться клубком…
На коленях… твоих… как в детстве…
Чтобы чувствовать дом. Свой дом.
Стать бы кошкою мне. Послушать,
Как мяучет во мгле туман.
Посмотреть бы из мглы на души,
Распознать бы взглядом обман!..
Взглядом мысль узреть. Кошачьим.
И обиду – в туман, в печаль!..
Ну зачем же мы чувства прячем?..
Ну и где же мой крепкий чай?!
Дома ты. Здесь пустырь и осень.
Дома нет. Больше нет тебя.
Только горю – милости просим!
Лучше кошкою стану я!..
Я встаю. И – к ближайшему дому.
Супермаркет. Дорога. Ночь.
Слышу – где-то раскаты грома.
Эй! Домой! Поскорее прочь!
Только дождь… он вдали, за лесом.
Этот дождь… он не там, где свет.
Захожу в магазин. Там тесно,
Нет иголок, лишь только бред…
Нахожу на прилавке нитки,
А иголки прошу, молю…
Продавщица с мягкой улыбкой
Шепчет в трубку «Алло?.. Люблю!»
Что-то мне ты не очень рада…
Но иголка уже нашлась!
Забираю из рук. Расплата.
В смену наговорится всласть…
Снова осень, пустырь, одиночество.
Вновь обида вокруг и грусть.
Только кошкою стать мне хочется!..
А не стану – так ну и пусть.
Листик в руку. Другой. И снова лист.
Рыжей ниткой. Гирлянда? Нет…
Я шепчу мяучащим голосом,
А из окон всё льётся свет…
Вот и хвостик, сплетённый мастерски.
Вот и ушки, вот голова.
Мои листики… мои праздники…
Забываю твои слова.
Я смогу. Я ведь стану кошкою!
Не домашней, не просто так!
Прочитаю все мысли сложные,
Унесу всю печаль во мрак!
За тобой ходить буду призраком,
За тобою бродить, как тень!
Уносить все терзанья с мыслями
Неусыпно – и в ночь, и в день!
Ты узнаешь, но будет поздно уж.
Ты узнаешь… но я уйду.
…А за мною лес смотрит соснами.
Нету листьев? И здесь найду!
Собираю последнюю падаль,
С укоризной – деревьев взгляд.
Больше мне ничего не надо.
Лишь дома на меня глядят.
Листья – падаль! Кошка – бессмертная.
Листья – падаль, а слёзы – ложь.
Я не буду кошкою верною.
Всё равно меня не поймёшь.
Кошка – призрак, не труп любви моей.
Кошка – это всего лишь я…
Листья все мои тайны выдали.
Листья сделали мне меня.
Капли с неба. Туман. Трагедия?
Нет, всего лишь абсурд, обман.
Нет, всего лишь трагикомедия…
Этот вечер осенью пьян.
Этот вечер пьян моей кошкою,
Этот вечер пьянеет мной.
Эх, достать бы покоя немножко мне,
Не бежать опять за тобой!
Кап! Кап-кап! Давно уже капает.
Кошка слышит! Да, слышит дождь!
Закрывает мне уши лапами,
Пробивает по телу дрожь…
«Где глаза?». Где глаза, котёночек?
Ты не видишь дождинки, друг?
Вот под дубом лежит желудёночек!
Вот второй… Видишь мглу вокруг?
Тяжело протыкать иголкою,
Тяжело пришивать к тебе.
Как иголка ты, кошка, колкая.
Заберу я тебя себе.
Я не стану, пожалуй, кошкою.
Будет кошка другом моим.
Только слёзы капают дождиком.
Лишь туман – мой печальный мим.
Ты глазами глядишь желудиными,
Как домашняя. Нет, постой!
Ты – загадочная. Единая.
Ты – сакральный дружочек мой.
Побежали! Скорее спрячемся!
Побежали! Бежим со мной!
Хмурый дождь мне о чём-то плачется,
Не могу этот слышать вой!
Вот подъезд. Спит консьержка в будочке.
Снова заперт центральный вход.
Ключ от чёрного? Я без сумочки…
Он в кармане! Бегу в обход!
Кошка – тенью за мной, как, думалось,
За тобою буду бежать.
Кошка – осень! Зачем я сунулась
В эту листьев жестокую рать?
Кошка, милая, дань осенняя!
Кошка, милая, мне – домой!
Ты укройся под дерева сенью,
Не иди, не беги со мной!
Я – в подъезд. Кошка же – на дерево.
Что ж, с него ведь упала ты!
Лифт молчит. Только слышу пение
Я дождя. И мурчат коты…
Стоп! Ведь это ты там, на улице!
Я – на лестницу. Тише? Нет.
Я бегу. Мне ступеньки хмурятся.
Кошка-осень мяучет? Бред!
Не живая! (Всё верно, дохлая.
Листья мёртвые, и она…)
Убиваю мысли усохлые.
Это просто обрывки сна.
Дверь квартиры. Где ты? Темно вокруг.
Открываю. Там – пустота…
Ты ушёл от меня, любимый друг.
Лишь оставил мне… что? Кота?
Ты! Опять! Твои листья рыжие!
Это козни, осень, твои!
Ветви дерева где-то движутся,
Где-то светят во мглу огни…
Я бегу. Я включаю радио.
Нет приёма, приём помех.
Только кошка! Скорее! Взять её!
Но мяучет победно смех!
Телевизор? Нет телевизора.
А, компьютер! Ура! Включу!
На заставке флажочки движутся…
Я молчу? Нет, уже кричу!
Уходи, уходи, осенняя!
Дай покоя, покоя мне!
Только слышно мяучье пение,
Только дождь всё летит в окне!
Загружаю страницу. Паника.
Кто-то должен быть здесь живой?
Только то озаряет знание,
Что лишь кошка осталась со мной…
Дай покоя, осенняя кошка!
Дай покоя совсем немножко!
Дай покоя хоть до зари!..
Кошка рыжим огнём горит.
Дай мне утро! Зажги мне свет!
«Мяу-мур… нет, мур-мяу, нет!»
Эй, оставь! Отпусти, пусти!
Помоги мне рассвет найти!..
Знак за знаком ввожу. Ищу живых.
Только снова «abоut:blank»…
Загружаю. И жму. Ведь так много их!..
Только сброс, только сбой и хлам.
Только кошка залезла на руки,
Грозно ластится осень ко мне.
Не могу пережить эти муки!
Я домой хочу! Я – к тебе!
Снова «дабл ю, дабл ю, дабл ю»…
Но мой браузер – окна домов.
Но строка моя – вывески главного
Магазина города снов… (работа №038а)
Я ведь сплю. Сплю, а кошка снится мне.
Я проснусь, и обнимешь ты.
Почему же так долго длится сон?..
Листья осени – не цветы…
Листья осень слишком мёртвые,
Очень мёртвые, чересчур.
Улетают все перелётные,
Все крестьяне крестятся «Чур!»,
Все дороги стелятся листьями,
Все дороги ведут в рыжий ад…
И, мерцая чёрными искрами,
Глазки осени хищно глядят…
449. ОСЕННЯЯ КОШКА.
Сразу же – несомненный плюс: совершенно ясно, к какому рисунку относится
)В остальном – проба пера, да. Несомненные бонусы вам, автор, за решительное участие в формате, на который мало кто
(кроме Каганова, как помнится) решается. Но это – «и только», увы.
Осенняя кошка
Поэма. Ночь-прочь, грусть-пусть, молю-люблю, день-тень, трагедия-трагикомедия, я-меня, мной-тобой и т.д.
449. ==== Осенняя кошка ======= По иллюстрации 038a ====
Начало и до середины – атмосферно и проникновенно. Дальше ком. Падаль, листья, кошка, иглы… Не смог заставить себя распутать хитросплетения мыслей...
Концовка неплохая.
Осенняя кошка - «Загружаю. И жму. Ведь так много их!.. Только сброс, только сбой и хлам.» - Самокритично. Пожалуй, у №1 трава была хуже. Он хоть потуг рифмовать свой бред не делал… №1 – радуйтесь, нашёлся кто-то хуже вас!
ОСЕННЯЯ КОШКА
"Не живая! (Всё верно, дохлая.
Листья мёртвые, и она…)
Убиваю мысли усохлые.
Это просто обрывки сна."
Это четверостишье я выучу наизусть!
"Листья осень слишком мёртвые,
Очень мёртвые, чересчур.
Улетают все перелётные,
Все крестьяне крестятся «Чур!»"
А это четверостишье принесу друзьям-музыкантам и попрошу положить на музыку.
"Осенняя кошка" - Ночь, улица, фонарь… ой, нет, я ж не про то… спасибо за "только слышно мяучье пенье"
Две вещи несовместные
ДВЕ ВЕЩИ НЕСОВМЕСТНЫЕ
- Слава? Что ты здесь делаешь?
Я стараюсь сдерживать эмоции в надежде не забыть о том, что Слава и я – «две вещи несовместные». Это сказала мама, ещё когда мы учились в пятом классе.
«- Я люблю Славу! – Женечка, пойми меня…»
Понять было нетрудно. Трудно было сделать. Особенно в шестом, когда классная, она же учительница литературы, всерьёз обеспокоенная тем, что её любимые отличники Слава и Женя, которые всегда выступали с докладами в паре, внезапно отсели друг от друга («Кошмар, Женя теперь сидит с Ритой! Женя – и вдруг с этой ужасной двоечницей Ритой! А Слава вообще с выскочкой Олей, которая ну никак не гуманитарий!»), насильственным методом посадила нас за одну парту.
Мы дулись. Точнее, я. Славе не хотелось дуться. Славе хотелось дружить. Славина мама редко бывала дома, и Славе некогда было говорить ей «Мама, я люблю Женю». Да мама никогда и не сказала бы «Славочка, пойми меня!». Мама сказала бы: «Что за глупости! Думай об уроках, чадо!».
Ритка, с которой мы сели за одну парту в конце пятого класса, говорила мне: «Женька, мне, конечно, приятно с тобой сидеть, и всё такое, да и списать ты всегда даёшь, но мне всё-таки кажется, что ваши со Славкой отношения нельзя менять на любовь к маме. Мама – она всё-таки не выборная, она своя, на неё можно и забить.» Моему ужасу после её подобных тирад не было границ, а в классном журнале против моей фамилии одна за другой появлялись двойки. Пожалуй, это послужило ещё одной причиной для Аделины Ивановны (у нас её прозвали Адреналиной Ивановной за дикий, бешеный характер и неиссякаемую энергию) счесть, что Маргарита Кривенкова на меня плохо влияет. Оно-то да, влияла Ритка плохо… но со Славой было ещё хуже.
«- Женька-а-а… - Что тебе надо? – Женька, я тебя люблю. – Слава, у нас математика. – Вот-вот, математику я не люблю – тебя люблю. – Слава, оставь меня в покое, я слушаю учительницу. – Женечка, что ты с нами делаешь? – Слава, я не хочу с тобой разговаривать на уроке. – Так поговорим на перемене! – Слава, я вообще не хочу с тобой разговаривать. – Женьчик, зачем ты так? – Слава, отстань.» И третий голос, Оли: «Валентина Олеговна, а Слава и Женя разговаривают!» И четвёртый, математички: «Слава и Женя, встаньте!».
Оля была отборной стервой, из тех, которые за престиж душу продадут. Ей нравилось сидеть со Славой, потому что это давало гарантию превосходных сочинений – открытой Славиной душе хотелось помочь каждому. То, что меня посадили обратно к Славе, было для Оли Таганцевой истым шоком.
« -Аделина Ивановна, посадите Славу ко мне обратно.
- Нет, Оля, со Славой будет сидеть Женя.
- Но они же ненавидят друг друга!
- Вот потому они и будут сидеть вместе. Всё. Разговор окончен.»
В начале седьмого класса Адреналина выставила жёсткое условие – или Слава и Женя мирятся к Новому году, или она обращается к нашим родителям. Реакция Славы была незамедлительной.
«- Женька, давай помиримся!
- Отстань, не хочу.
- Жень, пожалуйста...»
Мне хотелось. На самом-то деле, мне очень хотелось помириться со Славой. Вот только этого уж совсем не хотела мама. Её вердикт был незамедлителен: «Если ты будешь продолжать общаться со Славой, я переведу тебя в другую школу!». Это меня не устраивало, в другую школу не хотелось. Но чуть было не пришлось. После предновогоднего родительского собрания в седьмом классе мама пришла домой злая, как дворовая собака.
«- Я забираю документы.
- Что?!
- Аделина Ивановна настаивает на том, чтобы я помирила тебя со Славой. Говорит, ты от Славы ограждаешься. А ведь это и было моей целью! Что я ей скажу? Что посвятила два года жизни тому, чтобы оградить тебя от пагубного будущего?
- Мама…
- Да?!
- Почему такое будущее – пагубное?
- Женя! Потому что Слава – это Слава! Понимаешь? Это именно Слава! И Слава и ты – две вещи несовместные, несовместные, Женя!»
То же самое я повторяю себе и сейчас. Тогда мне пришлось умолять маму чуть ли не на коленях сделать мне подарок сразу на Новый год и на день рожденья (меня угораздило родиться в самом начале января) – не переводить меня в другую школу. «Да, да, Слава и я – две вещи несовместные, несовместные, я знаю!». Мама поддалась мне. А сегодня не поддамся себе я. Мы не виделись со Славой два года, с выпускного. И всё моё желание броситься Славе на шею – блеф, самовнушение, память детства. Я говорю, две вещи несовместные – значит, так оно и есть!
И всё же… Слава… где Слава из нашего детства? Куда пропал этот чудный человечек, с которым мы сидели за одной партой? Стильные чёрные брюки, ботинки, рубашка, стрижка – надо признать, чёрные волосы Славы и эта самая стрижка в тандеме смотрятся безумно элегантно – вот они-то как раз и есть две вещи совместные.
Что я могу сказать Славе сегодня, кроме «Что ты здесь делаешь?»!.. «Как ты отлично выглядишь!»? «Великолепная стрижка!»? «Очаровательный прикид!»? Или мне необходимо прослезиться а-ля «Слава, любовь всей моей жизни, за все два года нашей учёбы в разных универах мой взгляд ни разу не коснулся никого другого, только ты, только ты, ты, ты!»?.. Обидно до жути, что я не могу придумать достойной альтернативы.
- Гуляю, - улыбается Слава. – Это же общий парк.
- Ночью?
- …И общая ночь.
Меня передёрнуло. Сердце ёкнуло, сердце полетело куда-то вниз, в пятки. Общая ночь… Ночь выпускного… Тогда Адреналина говорила нам то же самое.
- Прекрасно выглядишь, - оценивающе глядит на меня Слава. – Великолепная стрижка! Классный прикид! Спортивно, ненавязчиво и со вкусом! И медальон добавляет блеску…
Общая ночь. Медальон добавляет блеску.
Я пугаюсь, поспешно прячу медальон за воротник. Но поздно – Славина рука перехватывает его.
- Всё тот же, так ведь, Женечка?
Всё тот же. Со Славиной детской фотографией, со Славой в первом классе.
Стыдно. Заливаюсь краской. Так было и тогда, на выпускном…
Мы не разговаривали в седьмом классе. Не разговаривали в восьмом. В девятом нам сделали профильные разделения, и мама направила меня в математический поток – специально, чтобы пореже сталкивать со Славой. Я и математика, как мне казалось, были две вещи куда более несовместные, чем я и Слава, но маме что-то объяснять было бесполезно.
В десятом мама отказалась за меня от иностранных языков. Пару раз в неделю английский – и всё, и с меня достаточно. Славу можно было увидеть во всех группах. В одиннадцатом обнаружилось, что я – полнейший языковый тупица. Ещё бы, пропустить столько уроков… В аттестате у меня оказалась позорная тройка по английскому. У меня! У гуманитария!
А Слава… Слава…
«Это будет общая ночь» - любила добавлять Адреналина Ивановна, когда речь заходила о выпускном. Ночь для всех, которая помирит врагов и сблизит друзей, где математики, лингвисты, филологи нашей школы будут праздновать вместе, вместе… все вместе…
Чёрно-белый наряд Славы убил меня наповал. Мне захотелось взяться за руку в чёрной перчатке, пройтись по красной дорожке к директору, вручающему аттестаты, вместе. Но мама, проследившая за тем, как я смотрю на Славу, хлопнула меня по руке. «Женя!».
Но как ни старалась мама, мы всё равно оказались наедине.
«- Медальон добавляет тебе блеску, - Славина улыбка сразила меня не меньше наряда. – А что в нём за фото?»
«- Не твоё дело!» - мы стояли на краю леса, точнее, городского леска неподалёку от места празднования. Мне хотелось сбежать туда, сбежать в лесок… сбежать вместе со Славой. Не от Славы, нет… вместе в эту общую ночь.
Но Славина рука в чёрной перчатке уже бесцеремонно тянется к медальону… Мама думает, что на этом фото – я, мы со Славой в детстве были очень похожи с одинаковыми «ёжиковыми» стрижками – оба тяжело переболели перед поступлением в школу. Но Славе ли не знать, кто на фото?
В два прыжка я отпрыгиваю в сторону леска. Слава ловчее и быстрее. Слава бесцеремонно ловит меня, пытаясь заглянуть в медальон. Но вдруг опускает голову на уровень моей шеи и… и вот Славины руки уже на моей талии, вот я уже не сопротивляюсь, а Слава открывает медальон губами… а потом открывает своим настойчивым языком мои губы…
Из кафе с пачкой сигарет в руках вышла мама.
Я никогда не забуду мамины глаза – пылающие, злые. Она буквально кинулась на нас – точнее, не на нас, а на Славу. Слава, испуганно попятившись к лесу, смотрит на неё большими-большими глазами. (работа 028b) Шаг… второй… бумм!!!
Наверное, мама убила бы Славу, если бы не этот выросший из земли корень и не сотрясение мозга об дерево. Если бы не Славина мама «Что с моим ребёнком?!», если бы не я «Мы не целовались… просто наряд подвёл… столкнулись и стали падать… как ты могла такое подумать?!» - кто его знает, что бы было… А так – разные университеты, разные факультеты… и вот – два года позади. Два года ночных кошмаров – мне снится Слава с большими перепуганными глазами…
А вот теперь Славины глаза смотрят на меня. А Славины руки опускают меня на скамейку, сажают ровно и аккуратно. Слава ложится на скамейку, кладёт голову мне на колени, снизу вверх смотрит в глаза. (работа 028c)
- Я люблю тебя, Женя. Глупо от этого бежать столько лет. Скажи мне, что тогда побудило тебя уйти от меня?..
- Мама, Слава… - шепчу я еле слышно. – Она сказала…
- Что она сказала, что?..
- Что Слава и Женя – две вещи несовместные.
Слава молчит. Слава думает. В Славиных глазах – слёзы. Я всё отдам, чтобы осушить, осушить их…
- Слава! Как заставить перестать тебя плакать?
- Позволь мне забрать тебя от неё, - Слава шепчет так же тихо. – Позволь забрать тебя к себе.
Всё решено. Вещи собраны и уже перевезены к Славе – это же так просто сделать под носом у крепко спящей мамы. Мои документы аккуратно выкрадены у неё из комода. Её ребёнка, её давно уже совершеннолетнего ребёнка, похищают! Если бы она знала… Нам смешно, мы хихикаем, устанавливая осветительные лампы в моей комнате. Слава учится не на литературном факультете, как я думала – Слава занимается режиссурой, у Славы есть всё, что может пригодиться в подготовке «Третирования мамы-1».
Всё готово – осталось только дождаться, когда мама войдёт и увидит нас – обнажённых, в, как ей покажется, страшных масках, с причудливо тёмной кожей, - увидит и не узнает. (работа 028а)
- Интересно, она упадёт просто на пол или съедет по стенке? – хихикаю я.
- В любом случае, у неё будет, как и у меня, сотрясение мозга, - веселится Слава.
Но я внезапно встаю, выключаю приборы, одеваюсь.
- Пойдём!
- Куда, Женя? Куда?
- К тебе. Домой.
- А шоу с мамой?
- Не надо нам никакого шоу. Шоу всю жизнь устраивала нам мама, пытаясь дать понять, что мы – две вещи несовместные. А разве мы – вещи, чтобы так с ней не по-человечески поступать? Разве вещи?..
Слава молчит. Руки Всеславы, моей любимой подруги, крепко сжимают мои.
- Евгения… солнышко… прости меня. Ты – самая лучшая, самая светлая девушка из всех, каких я встречала в своей жизни…
И мы уходим. Уходим в новую жизнь, где никто больше никогда не скажет, что мы – две вещи несовместные.
5.Две вещи несовместные 464 — автор, верите, на 2-й странице стала понятна суть рассказа. Скучно.
464 "Две вещи несовместные"
Сюжет очень крепкий, и развязка простая и изящная. Или, может быть, я раньше такого не видела?
Хорошо! Во многом из-за финала, конечно - я уже готовился к тому, что Женя безо всяких объяснений переедет к своему
любимому Славе, и что, собственно, так не нравилось маме - так и останется неясным... и тут бац! и все встает на свои
места. Проглядел текст еще раз... а ведь намеки-то на то, в чем тут дело, в тексте стречаются, но едва заметные - для очень
внимательного читателя (не как я
) или как раз для перечитывающего. В общем, респект! Единственное - с иллюстрациями косяки: первую я бы вообще посоветовал убрать (они либо испортит впечатление, либо окажется непонятной), что касается
второй... кто на скамейке-то лежит?..
Мелочи:
"Оля была отборной стервой" - прилагательное "отборная" применимо скорее к собирательным понятиям, а поскольку
"стерва" изначально значит "тухлятина", а это существительное как раз можно трактовать как собирательное, то именно в
этом значении фраза и читается. Так что была Оля отборной тухлятиной, и, видимо, тухлятина эта была свалена грудой
прямо за партой; понятно, почему Жене не хотелось с ней сидеть...
"истым шоком" - все-таки слово "истый" в его современном, имхо, здесь не вполне подходит по смыслу.
"чёрные волосы Славы и эта самая стрижка в тандеме смотрятся безумно элегантно" - и долго они учились работать в
тандеме? Зачем вообще это слово? Почему не просто "вместе" или "в сочетании"?
"«Слава, любовь всей моей жизни, за все два года нашей учёбы в разных универах мой взгляд ни разу не коснулся никого
другого»" - понятно, что героиня проговаривает это про себя с определенной иронией, но "взгляд не коснулся никого другого"
- это все же странно... с завязанными глазами она должна была ходить, что ли? И еще режет глаз "в разных универах" - до
просто "универа" обычно сокращают один определенный университет, тот, с которым человек в данный момент связан
максимально близко, так что можно не уточнять... а уж если разные - то "университеты"...
"Из кафе с пачкой сигарет в руках вышла мама" - это у кафе или у мамы была пачка сигарет в руках?
"Наверное, мама убила бы Славу, если бы не этот выросший из земли корень и не сотрясение мозга об дерево" - об Гоголя!!
Что, корень вырос прямо на глазах? разрядить ситуацию решил? А "сотрясение об..." - тоже сильно: обо что-то может быть
удар, но не сотясение. "Я тряхнул тряпкой о стену" - нравится? И все-таки "о дерево", а не "об дерево".
Помиритесь... поссорьтесь... детский сад какой-то, тем более что детям в большинстве своём наплевать, чего там требуют
от них родители.
А, ну всё понятно. Где-то после трети рассказа понятно.
Дочитывать скучно.
Честно говоря, не знаю, что и написать.
Но ведь нужно.
Автор ждет, возможно, даже волнуется.
Информирую: прочла.
Две вещи несовместимые. Про любовь, троготельно и много картинок. Я люблю много картинок – можно не читать что автор
написал а сразу, понятно. А тут сюжет такой захватывающий как, в комиксе: мама против, они любят, препятствия и все
такое. Романтика то же.
Кн и Хаос. О, про Бога Смерти и Битвы, и про Тьму, и Книгу, и Хаос. Эпично! Много больших букв это, говорит, что это
эпическая картина. Про «Прощай, Писец!». Видно что апокалипсис и всем писец и они поэтому прощаются.
НО
НО
Мысли – как тягучее, мокрое, скользкое варево. Они стягиваются – одна за другой, плетутся в беспрерывный комок боли, ужаса и страха, который атакует меня каждую секунду, каждый миг. Каждый час, каждый день. Мысли не отпускают меня. Мысли – во мне. Мысли – это я, и мне страшно осознавать, что я и есть эта тягучая, скользкая, наглая тягомотина.
Я терплю их. Каждое утро, поднимаясь вместе с солнцем, я сгоняю с себя мысли большим зарядом кофе. Вещи вокруг меня помогают мне абстрагироваться от мыслей, забыть о них – хоть совсем ненадолго. Я всё двигаюсь, двигаюсь, двигаюсь вперёд как могу, обвожу взглядом вещи – и погружаюсь в переживания старой куртки, старых теннисных тапочек, одряхлевшего диванчика «Алик» и полуразвалившейся стенки «Конвалия». Всё вокруг меня напоминает о том, что… что мысли, мысли, мысли, мысли.
У меня в углу стоит магнитофон «Весна». Чудо техники. Одноклассники хотели бы собираться у меня каждый день – послушать. Не каждый может позволить себе крутить кассеты, особенно те, что есть у меня – старые записи битлов, новая Мадонна… и тяжёлые-тяжёлые песни Цоя, Майка, Нау. Когда слушаешь их чужие мысли, забываешь о своих, о своих таких тяжёлых, таких буйных… и в то же время таких тягучих. Под Мадонну не забудешь… Я пускаю одноклассников в дом – нечасто, но хотя бы иногда, - мы пьём чего-нибудь (что кто принесёт), танцуем прямо в моей комнате, слушаем «Весну». Почему магнитофон называется «Весна»? Ведь весна – это освобождение, спасение от зимы, от суровой и невыносимой зимы… но уж никак не освобождение от мыслей.
Вещи вокруг меня, и особенно магнитофон, помогают забыть. Мне помогли бы забыть и одноклассники своей буйной толпой и своими бутылками… но, но, но. Всё время это НО. Это Никита Одинокий.
У него такая фамилия, что мне сразу представляются свечи, большая кровать под балдахином, наполовину зашторенные окна… и он. Он, в камзоле либо во фраке, он, в ореоле своих собственных мыслей… он. Слово «он» наоборот и образует его бесконечное «но»…
Никто не говорит, что он очень красив. Да, у него милые лохматые волосы, он носит классные кеды, и лицо его – действительно симпатично. Всем нравится Никита Одинокий, который весело называет себя Найком, всем нравится новенький мальчик из другого города, все хотели бы с ним дружить – да он и дружит со всеми. И я не сказала бы, что он не дружит со мной. Но он кажется мне действительно, по-настоящему одиноким, хоть, казалось бы, его естество противоречит его фамилии, как только может. Поэтому я и хочу быть с ним. Быть со светом его свечей, с большим письменным столом красного дерева и с ним, в его аккуратном… сюртуке. Быть с красивой, изящной древностью его души. И именно поэтому всякий раз, когда он приходит ко мне с остальными одноклассниками, мне хочется умереть – мысли атакуют меня куда сильнее, чем обычно.
Мои мысли – на редкость сумасшедшие существа. Они думают о разном. О том, что я никогда не стану кем-то или хотя бы чем-то, о том, что я так и останусь среди этих старых вещей, не пробравшись, не прорвавшись никуда, о том, что я некрасивая и неинтересная, о том, что одноклассники находят во мне лишь мой магнитофон, о том, что меня не любит никто. Мне больно, больно от каждой мысли, от каждой точечки… я в панике от штрихов мыслительной ручки. Мне страшно. Мне страшно, что при каждом приступе оптимизма, опровержении всех моих страхов, возникает НО. Если бы Найк не перешёл в наш класс, было бы легче… но он перешёл. Если бы я была более весёлой, общительной, компанейской, мне было бы легче с друзьями… но я не могу быть компанейской при Найке. Но! Но! Но! Мне кажется, что каждым своим «но!» я погоняю лошадь. Я – ямщик, вечно погоняющий лошадей! Но я не могу иначе! Но!..
Утром я выключаю магнитофон, натягиваю школьное платье с передником и иду туда, где мысли будут атаковать меня сильнее, чем обычно, чем всегда. Там, в школе, куда тяжелее не думать. Там нет тех вещей, в бытие которых можно погрузиться, там есть только одинаковые парты, одинаковые скамьи, одинаковые уроки, одинаковые одноклассники. И совсем ни с кем не одинаковый, но однокоренным взглядом Одинокий Найк. Тот, кто может убить меня одним своим взглядом.
Сегодня я не смогу больше этого терпеть. Невыносимо. Кроме мыслей, у меня есть ещё и чувства. Чувства – страшнее. Они не скользкие и не тягучие – они просто кажутся мне призраками давно ушедших людей, испытывавших такие же чувства когда-то. Мои родители развелись несколько лет назад, и о папе напоминает только магнитофон – его подарок. А ведь мама и папа испытывали друг к другу чувства, те самые страшные, призрачные чувства! Те самые, что испытывали до них дедушка и бабушка... но бабушка умерла первой. Но! Но! Опять НО! Это невыносимо – терпеть чувства, чувства, которые витают вокруг, чувства дедушки, чувства мамы. Они никуда не делись – просто какая-то часть их умерла, исчезла навеки – а вторая часть осталась, осталась и не отпускает.
Мне надо деть куда-то свои чувства, раз уж я не могу забыть хотя бы свои мысли. Я отдам их Найку. Отдам – и гори оно огнём! Всё равно мне, атакованной мыслями, уже нечего терять. Сегодня ночью я записала свои чувства на бумаге. Записала, как люблю его… НО не могу рассчитывать на его взаимные чувства. Потому что знаю – я не нужна ему. Я никогда не буду ему нужна.
Шесть уроков подряд я не могу решиться. Чувства атакуют меня, мысли скользят вокруг висков и не дают успокоиться. Перемена – одна, другая, третья… я не могу подойти к Найку. Решаюсь, когда звенит последний звонок и все разбегаются по домам. Решаюсь подойти.
- Найк? Задержись, пожалуйста, на минуточку. Мне надо кое-что тебе отдать. Наедине.
Он удивляется, но безропотно садится на подоконник, думая, вероятно, о кассете Насти Полевой, которую взял у двоюродного брата, чтобы послушать у меня. Ха, не дождётся! Мысли, которые «Нау» вкладывают в голос Насти, иногда бывают тяжелее моих собственных. Я не в силах отдать ему запись.
- Я слушаю тебя, - говорит он, поудобнее опираясь ногами о мою парту.
- Найк, - шепчу я и чувствую, как краснею, - вот, возьми мои чувства. (работа 040а)
Он смотрит на меня широко раскрытыми глазами, берёт свёрнутый в несколько раз листик. Взглянув на его лицо, читающее первые строки моего послания, я внезапно разворачиваюсь и, позабыв о своих вещах (немыслимый кошмар, ведь обычно вещи помогают мне забыть!), бегу, бегу подальше от школы…
Я знаю, что на самом деле я сижу посреди заваленной грязной посудой кухни и убиваю свои мысли, свои чувства, свой страх, свою панику едой, едой, едой… что холодильник возмущённо пищит и светится, незакрытый мною. Я прекрасно знаю это. Но (НО!) – это не так.
Я просто сижу в холодильнике. Сижу в холодильнике с чашкой горячего кофе и пытаюсь согреться. Но я никогда не согреюсь, ведь в этом холодильнике я, в первую очередь, замораживаю свои мысли, свои чувства.
Вокруг меня – свалка, отчаянная свалка вещей. Вещи, сыгравшие свою роль, вещи, на замену которых никогда не хватит денег. Вещи – всё та же старая куртка, всё те же старые теннисные тапочки. Всё та же моя ничтожность. Всё та же моя боль. И всё те же мои мысли летят надо мной кровожадными птицами…(работа 040b)
Свалка страшна, но мои мысли страшнее. Мысли – скользкая штука. Мысли когда-нибудь убьют меня, а чувства сделают таким же призраком, как и они сами. Мысли уничтожат моё тело, а чувства искоренят душу. Мне страшно. Мне страшно. Мне страшно…
Я знаю, что заморожу себя заживо в этом холодильнике. Голова кружится, мне холодно. Голос разума в голове шепчет, что я просто сижу у раскрытого холодильника, потому и холодно, что я просто потерялась в сумбуре… но это не так. НО! Это не так! Найк, Найк, где ты?!
Звонок! Звонок в дверь! Звонок в мою дверь! Это, может быть, дедушка пришёл с работы, а может, мама. А может, это Найк. Может, он догнал меня. Может, он скажет «Я люблю тебя», а может «Прости, давай останемся друзьями». Даже если он скажет «Люблю», остаётся бесспорное НО – мои мысли. Они не дадут мне в это поверить.
Я по-прежнему сижу в холодильнике. Даже когда встаю и иду к двери. Даже когда проворачиваю замок.
Я уже открываю дверь. Но я… но я сижу в холодильнике.
Дверь открыта, НО…
38. НО (493)
и мне страшно осознавать, что я и есть эта тягучая, скользкая, наглая тягомотина.
__Автор, не отождествляйте себя с текстом
я сгоняю с себя мысли большим зарядом кофе.
__Нескафе-мыслегонное...
У него такая фамилия, что мне сразу представляются свечи, большая кровать под балдахином, наполовину зашторенные
окна… и он.
__Хотел сказать "фтопку", но увидел чуть дальше:
Никто не говорит, что он очень красив. Да, у него милые лохматые волосы, он носит классные кеды, и лицо его –
действительно симпатично.
__Вот теперь - фтопку, прямо в тренировочном костюме и на диванчике "Алик".
У меня куча вопросов к этой иллюстрации иллюстрации. Именно из-за того, что это чья-то память - личная и аутичная.
Именно потому, что друзья советовали мне писать по этой иллюстрации. "Мысли, которые «Нау» вкладывают в голос Насти"
меня убивают, автор. Сложно всё и мрачно. Анимэ первого порядка.
493.==== НО ====
==== По иллюстрации 040b ====
Мрачно, грустно и необоснованно. Героине не из-за чего страдать, проблемы ее надуманы и преувеличены. Единственные
естественные моменты - печаль из-за развода родителей и смерти бабушки. Это да, это из жизни. Остальное лечится
длительным прогулками на свежем воздухе, разнообразным питанием и физическими упражнениями. Чтобы мысли не
мешали жизнью наслаждаться.
"Мысли – как тягучее, мокрое, скользкое варево". Если варево будет сухое - пригорит.
"...там есть только одинаковые парты, одинаковые скамьи". Речь точно об обычной школе идет? Судя по кассетам героини,
время действия вполне определенное. Какие скамьи?
НО - напомнило ЖЖ одного моего друга... мрачномрачномрачно. В конце слишком много холодильника и будто бы он
притянут за уши, чтоб соответствовать картинке... а слово дурацкое на самом деле. Но по стилю понравилось. готично, но
болше ничего. только депрессия
Хотя картинка "девочка с менструацией в душе" которую сегодня взял у этого друга намного больше подходит рассказу...
Мысли не отпускают меня - и действительно, это так странно - думать. А уж если делать это так часто, все время.... Не нужно,
мозг сточится еще раньше пенсии! Остановитесь, сударыня!
о том, что… что мысли, мысли, мысли, мысли - два раза повторяют для идиотов, три - для особенно талантливых. А четыре
раза зачем? Я конечно, понимаю, автор, если бы я все время думал как вы, не переставая, то, должно быть, тоже смотрел
на окружающих свысока, НО... Но все же как-то это некрасиво =)
Но! Но! Но! Мне кажется, что каждым своим «но!» я погоняю лошадь. - а мне думается, что читателей
Знаете, автор, рассказ спасла только фраза "но, я сижу в холодильнике". Тут я начал смеяться. Я-то, наивный, решил, что Вы
это все всерьез, а это шутка была!
Но...
Автор, на мой взгляд, рассказ Вам немного не удался. Да и нет тут рассказа, если уж на то пошло. Да и все это пОшло, если
уж быть откровенным.
Ликую с Вами! (с)
А теперь я жду от тех, кто действительно прочёл хоть один из этих текстов, высказать свои рецензии и согласиться либо не согласиться с авторами.
-
-
14.03.2008 в 11:33а я на грелку не решился( не получается у меня за 72 часа наваять что-то стоящее, да еще на заданную картинку и не меньше 5 тысяч знаков. мне такую штуку пару недель думать - минимум. и не факт, что хоть что-то получится((( а когда грелковский рассказ Натали прочитал, то лишний раз убедился, что с моим уровнем там делать нечего - участие ради участия как-то не вдохновляет
-
-
14.03.2008 в 15:29а что написала Натали? в какой группе её рассказ был?
-
-
14.03.2008 в 15:37Если честно после кучи слива грязи в ЖЖ по грелке - отписался и даже не читал произведения.
мельхиор
рассказ Натали? какой? Не Полтавки случаем?
прочел. Понравилось первая и вторая. ВТорой рассказ - несмотря на то, что пишут что все догадались - я угадал только когда начались поцелуи, злая мама и медельон где очень походжи Слава и Женя.
Написано неплохо. третий - слишком сюрно - скорее всего понятно только для того, кто писал.
Про кошку - смело, учитывая что 5000 слов нужно срифмовать.
Много сильных куплетов. первая часть вообще отличная. но как уже указали - много рифм типа - ночь, дочь-помочь... Что неудивительно учитывая такие объемы написания... трудно подбирать нестанадртные рифмы...
-
-
14.03.2008 в 15:41а зачем в поэмах нестандартные рифмы?! это же невыносимо.
насчёт сюра уже понятно - современный читатель не понимает сюра, это действительно аниме, его надо нести совсем другим людям.
и что плохого в ночь-дочь-помочь?!
-
-
14.03.2008 в 15:44я читал, правда, далеко не на все меня хватило
Night Angelus
не Полтавки
-
-
14.03.2008 в 15:45-
-
14.03.2008 в 15:47насчёт сюра уже понятно - современный читатель не понимает сюра, это действительно аниме, его надо нести совсем другим людям.
и что плохого в ночь-дочь-помочь?!
Лиш, с твоим (да и моим) отношениям к критике лучше вообще держаться подальше от таких конкурсов как грелка)
сюр - понятен. но не понят. слишком все на эмоциях. а это сложно человеку осознать который не ощущал подобное. Тем более елси это анимэ.
ночь-дочь-помочь....плохого - мало. но и нового - ничего.
А вообще все это было имхо. как можно это объяснить или аргументировать.?
Сама же попросила написать. я мог просто промолчать.
а в чем разница расписной или классической грелки?
То что рассказы были хуже намного верю) но ты ведь просила написать мнение а не сравнение с другими...
-
-
14.03.2008 в 15:50и я много чего просто просматривал ибо читать было невозможно
но я когда говорил об уровне, имел в виду, рассказы у которых был реальный шанс пройти в финал.
-
-
14.03.2008 в 15:52нового - ничего ну так смысл же не в новизне рифмы, а в цельности образов!
а это сложно человеку осознать который не ощущал подобное да, толстокожие у нас ныне люди...)
Тем более елси это анимэ. картинка-то анимешная!
Сама же попросила написать. я мог просто промолчать.
а в чем разница расписной или классической грелки? да я на тебя и не наезжаю, напротив, спасибо!
а в чем разница расписной или классической грелки? классическая - конкурс фантастических рассказов с определёнными условиями.
-
-
14.03.2008 в 15:52были хорошие рассказы с сильными недочётами. были прекрасные чувственные - "Алёнка", например, или "Аквариумные рыбки".
а так...)
-
-
14.03.2008 в 15:59на вкус и цвет ... ))
-
-
14.03.2008 в 16:13а зачем?
да, толстокожие у нас ныне люди...)
почему же?))
-
-
14.03.2008 в 17:02Night Angelus как зачем?! чтобы стать знаменитым!
и как почему же? не понимают чувств.
-
-
14.03.2008 в 17:02Night Angelus как зачем?! чтобы стать знаменитым!
и как почему же? не понимают чувств.
-
-
14.03.2008 в 17:02Night Angelus как зачем?! чтобы стать знаменитым!
и как почему же? не понимают чувств.
-
-
14.03.2008 в 18:04а оно тебе надо? Неужели так гордыня заела?)) или тщеславие покоя не дает?
можно творить и без признания и славы
-
-
14.03.2008 в 18:08тем более))))
-
-
14.03.2008 в 18:36мельхиор а на что ещё?)))
-
-
14.03.2008 в 18:42ты зря обижаешься... Я н ехотел ничем обидеть - просто столько слов про популярность, как будто для тебя это важно...
-
-
14.03.2008 в 19:00но для меня это и правда важно.)
-
-
14.03.2008 в 23:34почти на все)))
-
-
14.03.2008 в 23:40-
-
15.03.2008 в 16:58долго перечилсять придется - лень
-
-
15.03.2008 в 21:27-
-
17.03.2008 в 18:22-
-
17.03.2008 в 19:39-
-
18.03.2008 в 11:19Я бы "же" убрала.
-
-
18.03.2008 в 14:02Чувствуется, что ты никогда не носила подобную форму. У тебя получается, будто "платье с передником" - единое целое. Я бы чисто подсознательно написала: "натягиваю школьное платье, натягиваю и завязываю фартук". Это мелочь, конечно, но забавно, почему-то зацепила.
-
-
18.03.2008 в 19:36ты права насчёт формы, но девочке с её характером некогда думать о платье и фартуке - она напяливает платье с передником, и больше её ничего не интересует) пиши я про современных школьников, написала бы "блузку с пиджаком".
а аффтары комментариев явно не понимают, что означает оценивать связку картина-рассказ.
-
-
19.03.2008 в 11:11Одним махом платье с передником никак не натянуть, это надо было накануне его так виртуозно снять, не развязывая. Тогда уж "платье и передник". "блузку с пиджаком" как-то иначе все же звучит, хотя снять рубашку и пиджак одновременно, не вытаскивая рукава, легче, чем фартук с платьем))))))
Мелкие неточности в иллюстрациях, насколько я понимаю, волнуют только маленьких детей)) У меня детки на уроках все время задавались вопросами типа: "А почему написано "black dog", а нарисован белый пудель?" Почему-почему... Художник текст видел одним глазом! Или не знает слова "black"? Классу к шестому они перестают задавать такие вопросы, а к восьмому - обращать внимание на подобные вещи.