если бы мама была настоящей, возможно, она б сказала:
не печалься, когда идёшь, но печалься, когда зовут.
вдруг они так страшны, словно демоны в сумерках кинозала?
вдруг они так мертвы, словно ты?.. улыбнулась. была бы тут.
если бы был настоящим папа, возможно, сказал бы тебе он:
не печалься, ведь это глупо. не печалься и не глупи.
ведь глупить - это будто снег ложится на землю белым,
он печальный, суровый снег, а под ним похоронен ты.
если б была настоящей сестра, она сказала б, возможно:
не печалься, ведь я с тобой. но печалься, когда не здесь
профиль мой, что горит где-то в воображеньи ложном.
ведь когда я с тобой, это значит, что ты, может, тоже есть?..
если бы был настоящим брат, он сказал бы, пожалуй, тоже:
не печалься, когда в бою. не печалься, но не борись.
ведь бороться - не наш удел. нас уже убили. нам - ложе,
то, последнее ложе, над которым слёзы лились.
...все они уснули давно, и уснул и ты вместе с ними.
а потом проснулся - смешно! - в этой копоти странных снов!
что есть сон? что реальность? что?.. и проносится снова мимо
оглашенное - без тебя! - околдованное колесо.
ты остался вовне навек, ты не стал настоящим тоже.
почему же видно тебя? почему же не видно их?..
а была б настоящей сестра - так сказала б тебе, возможно:
не печалься, ведь я с тобой, когда ты пишешь этот стих.
и в стихе унылых веков вновь проносится слишком много.
и ты думаешь обо всём - только, только б не о себе...
ну а где-то грустный Не Ты там рисует тебе дорогу,
и печалится об одном: ты неведом своей судьбе.